Доходы статс-секретаря и вице-президента «Роснефти» Ларисы Каланды в 2012 г. возросли в 1,7 раза до 727,956 млн руб. (около $23,5 млн). Это следует из размещенной вчера декларации Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), где супруг Каланды — Владимир Каланда работает первым заместителем директора (чиновники его уровня должны открывать информацию о доходах и имуществе родственников). В 2009 г. доход Ларисы Каланды составлял 54,2 млн руб., в 2010 г. — 84,3 млн руб., в 2011 г. — 431,85 млн руб.

В имуществе Каланды особенных конфигураций не вышло. У нее в принадлежности 5 земляных участков, жилой дом, таунхаус и квартира площадью 243,8 кв. м. По сопоставлению с 2011 г. добавилась квартира и один земляной участок. Еще Мерседес S-500 она заменила на Ауди А8.

Заработная плата Каланды меньше указанной в декларации суммы и находится «в пределах штатного расписания «Роснефти», говорит представитель компании. Но зарплату не открывает, ссылаясь на коммерческую тайну. (В 2012 г. общее короткосрочное вознаграждение топ-менеджеров «Роснефти» и членов ее совета директоров составило 9,1 миллиардов руб.)

Каланда работает в «Роснефти», но ее доход может формироваться из различных источников, это никак не противоречит действующему законодательству, показывает представитель госкомпании. Каланда считается одним из самых доверенных лиц Игоря Сечина. Она пришла в «Роснефть» из ТНК-BP в 2006 г., с мая 2012 г. заходит в правление компании, в декабре 2012 г. была назначена статс-секретарем, отвечающим за связи с госорганами. С 2007 г. она также исполняет обязанности гендиректора «Роснефтегаза» (на эту компанию оформлен госпакет «Роснефти»), пару лет заходит в его совет директоров. В 2012 г. она заходила в советы директоров «Транснефти», «Зарубежнефти» и Арктического научного центра («дочка» «Роснефти»), также в наблюдательный совет Всероссийского банка развития регионов.

Опционной программы в «Роснефти» нет — топ-менеджеры конвертируют бонусы в акции. Такую рекомендацию они получили от совета директоров еще в 2010 г. (тогда советом управлял Игорь Сечин). Это часть стратегии по формированию корпоративной культуры «Роснефти», разъяснял представитель госхолдинга: принципиально, чтоб руководители были заинтересованы в отдаче, а не принимали работу как госслужбу «от звонка до звонка».

В июне 2012 г. Каланда прирастила свою долю в «Роснефти» с 0,0082 до 0,0118% (1,25 млн акций). На эти акции ей полагалось 8,1 млн руб. дивидендов за 2011 г. Вчера этот пакет стоил на Столичной бирже 267,35 млн руб.

Доход Каланды в $23,5 млн сравним с вознаграждениями управляющих огромнейших русских госкомпаний по итогам 2012 г., подсчитанных журнальчиком Forbes, — президента ВТБ Андрея Костина ($30 млн, правда, пресс-служба банка докладывала, что топ-менеджер получает меньше), предправления «Газпрома» Алексея Миллера и президента «Роснефти» Игоря Сечина (по $25 млн). Президент Сбербанка Герман Греф, по данным Forbes, в прошедшем году заработал $15 млн.

У иностранных топов бывают доходы побольше: основной исполнительный директор ExxonMobil Рекс Тиллерсон за 2012 г. получил общее вознаграждение в $40 млн. А бывают гораздо меньше: гендиректор BP Роберт Дадли заработал в 2012 г. $9,99 млн.

Но Каланда все-же не 1-ое лицо компании. Может быть, часть суммы, которую она получила в 2012 г., — это премия за сделку с ТНК-BP («Роснефть» в прошедшем году договорилась о покупке компании), подразумевает Матвей Горбачев, управляющий директор столичного кабинета Morgan Hunt. Вознаграждение за крупную сделку, которое может получить управляющий юридической службы большой компании, традиционно исчисляется сотками тыщ, изредка единицами миллионов баксов, говорит партнер столичного кабинета Odgers Berndtson Никита Прокофьев.

В подготовке статьи участвовал Григорий Милов